Кто ближний мне? спросил законник Иисуса,
Лелея в сердце мысль, чтоб уловить Христа,
Скрывая благодушием улыбки яд искуса
И чтоб в итоге фальшью оправдать себя
Господь, проникнув в сердце полное лукавства
ответил притчей, как внешним должно быть
скажи, кто раненному ближним оказался?
Самарянин, священник иль левит?
Не смог солгать Христу, ответил чинно,
Конечно, ближний – оказавший милость
Но всё же, не признал он в Нём Самарянина
Не может ввысь взлететь людская низость
Так кто же ближний нам, попробуй-ка, ответь,
к тебе израненный грехом взывает вновь,
Остановись же брат, берущий в руку плеть
Так часто слово произносящий – Любовь
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Проза : Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
